Как «Хабару» не удалось снять казахстанский «Чернобыль»

Что не так с сериалом «Полигон»

 

Сериал «Полигон» вышел в конце 2020 года на телеканале «Хабар» и стал первым художественных фильмов о Семипалатинском полигоне. Также с него началась рефлексия вокруг 30-летия со дня закрытия полигона. Сериал недавно победил в номинации «Лучший мини-сериал» на фестивале Moscow Russia International Film Festival. Однако также «Полигон» часто критикуют за недостоверность. Чем же плох «Полигон» и почему его сложно воспринимать всерьез?

 

 

 

Что происходит

 

История разворачивается в трех плоскостях советской действительности: жизни в непосредственной близости с Семипалатинским полигоном, кабинетах руководства КазССР и областей, плюс иногда показывается Кремль. В селе вблизи полигона мы следим за семьей Айткалиевых, количество членов которой редеет с каждой аркой. Именно их трагедия напрямую запускает сюжет, когда глава семейства доктор Айткалиев после смерти сына приезжает к Кешриму Бозтаеву — только назначенному Первому секретарю обкома Семипалатинской области (аналог акима области в КазССР). В кабинетах же руководства республики и модном кафе для казахстанской элиты «Каламгер», появившееся в другом проекте «Хабар» — фильме «Каламгер», разворачивается игра престолов между верхушкой власти Казахстана: свежим молодым перспективным Назарбаевым, чуть менее свежим и перспективным Колбиным, кучкой КГБшников и главным виновником «Невады-Семипалатинск» — Олжасом Сулейменовым. Назарбаев, Сулейменов и Бозтаев начинают движ по закрытию полигона.

 

 

Кто тянет за нитки

 

Главным героем сериала выбран, как это ни странно, не поэт-депутат, а его кент Нурсултан. Авторы сериала делают Назера главным инициатором движухи вокруг закрытия главного бедствия Казахстана второй половины 20 века. И великий лидер нации, который отстаивает интересы только народа, здесь представлен очень осведомленным, хитрым манипулятором, при этом все еще отстаивающим интересы граждан. Если без иронии, то он и остальные персонажи сериала не развиваются, а скорее раскрываются. Например, Бозтаев оказывается не только простодушным, но еще и упорным, а Колбин — не глыбой, а безвольной старой куклой. Как понимаете, эти добавляющиеся качества не дают персонажам выйти за рамками отведенных ролей. Да, они не картонки, но они не располагают к себе потому, что их действия на камере не выходят за рамки работы. Мир «Полигона» в целом сложно представить вне происходящего на экране, что разрушает вовлеченность.

 

 

 

Зачем Сулейменов

 

Удручающий вопрос, но лидер антиядерного движения в сериале не показан ни разу как важная фигура в политике и для общества. О протестах в сериале лишь «рассказывается», при этом единственная сцена протестов снята в том несчастном ауле Айткалиевых, где население, дай бог, 20 человек. Антимасштабность сериала и игнорирование камерой митингов сильно уменьшила роль поэта-депутата, сделав просто лицом «антиядерной кампании Назера». За Сулейменовым было замечено целых 0 самостоятельных решений за 6 серий сериала. Зато он один раз ломает четвертую сцену. Возможно поэтому местный Дэдпул-Сулейменов такой пассивный в сериале, ведь он как независимый наблюдатель.

 

 

А не театральная ли это постановка

 

Иногда сериал теряется в том, что из себя представляет: гротескный политический триллер на манер «Карточного домика» или реалистичный остросоциальный хоррор типа «Чернобыля». Промежуточное состояние не дает сериалу погрузить зрителя в проблему. Картонные макеты правительственных зданий, сообщающих об игрушечности высокой политики, неонового освещения, обязательного атрибута 80-х, и пустых нарочито нереалистичных локациях — все это отсылает скорее к «Догвиллю» Триера. При этом создатели вроде и хотят удариться в реализм: камера на плечах оператора вечно ручная, то есть трясется, минимум статичной съемки, использование реальные цитаты и документы.

 

 

Почему сложно воспринимать всерьез

 

Несмотря на условность действия в том же «Догвилля» Триера, зритель не сомневается в происходящем. Ведь метафора иллюзорности действительности не мешает восприятию героев. «Полигон» же не определился, хочет ли рассказать реальную историю с большими художественными допущениями, или же разыгрывает антисоветский спектакль. Если бы создатели действительно имели цель рассказать о боли всей страны, то показали и масштабные протесты, и Атомное озеро Чаган (люди там до сих пор рыбу ловят), и реального начальника полигона Ильенко, а не вычурного Головко, и хотя бы упоминания Саима Балмуханова, чьи исследования стали одним из главных аргументов движения «Невада-Семипалатинск» (но лучше же показать шпионские манипуляции Назарбаева и КГБшников). Сложно воспринимать картину, в которой на полном серьезе светят неоновые лампы внутри Союза писателей.

 

 

 

Так смотреть или нет

 

Полигон не рефлексирует над проблемой, а словно передает примерные силуэты мыслей, которые были в голове каждого казахстанца конца 80-х: плохая Москва, никакой Колбин, герой Назарбаев, фантомные протесты и страшный Семипалатинский полигон. В этом нет ничего плохого, если не позиционировать его как «политический триллер, основанный на реальных событиях, но приправленный вымыслом» (цитата режиссера Ахата Ибраева). У сериала есть и достоинства: атмосфера 80-х передана, актерам веришь, да и если абстрагироваться от реальной истории, то сюжет ровный и вызывает минимум вопросов. Это роднит «Полигон» с другим историческим сериалом — «Короной», которая также бережно относится к узнаваемым атрибутам эпохи.

 

Впереди у сериала возможное продолжение, которое расскажет про операцию «Сапфир» и независимый Казахстан. Держим кулачки, чтобы создатели определились, во что будут играть на этот раз: шпионскую сатиру или «политический триллер». Конечно, болеем за первое.